На календаре январь 1940 года. Российская Республика под властью эсеров тиранит небольшую, но свирепую Данорвегию. Белголландская держава оккупирует альбионские колонии в Южном Океане. Корейские Филиппины в огне войны. Австрийские фашисты и халистанские гегемонисты бряцают оружием. Американские колонисты по-прежнему выплачивают налоги королю в Лондоне. По свету бродят недобитые фороракосы - знаменитые Птицы Террора. Что станет завтра?

Переиграть начало Отечественной войны, отменив катастрофу 1941 года, «перевести стрелку истории», списать багряный черновик советского прошлого набело. Короче, «блицкрига» не получилось. 22 июня 1941 года Красная Армия ожидала нападения, и немецкие танковые клинья увязли в хорошо подготовленной защите. Изматывая Вермахт в долговременных оборонительных баталиях, советские войска организованно отошли к старой границе, где и застопорили противника…

Прославленный Арканарский вор. Неспроста это звание носит он один: равных ему попросту нет и он ежечасно может это доказать кому угодно — и простому народу, и власть имущим, и знаменитым волшебникам… А еще его зовут Графом, даже не подозревая, что это — его наследный титул. А вообще, об этом не знают и его приемный отец, и сам ловец удачи…

Надо мной простиралось безмерно черное небо с вкрапленными в него острыми крупинками звезд, которые поблескивали сиреневым светом. Ночной воздух разделялся студенистыми лентами, ровно плавился в жарком мареве. Каждый Новый год у нас отныне встречали так, будто он был первым в человеческой истории, а до того влачились через пень колоду никчемные времена. Доброе старое прошлое хоронили с песнями, а будущее представлялось прекрасным. Это, похоже, закреплялось в традицию.

Когда меня в очередной, третий, раз вынимали из пылающего танка, я начал понимать, что с армейской карьерой у меня, похоже, не заладилось. Те, кто начинал эту войну, давно умерли не своей смертью. При этом, наверное, только они помнили, как на этом месте все выглядело до первых боев. А выходить, только те, кто отсутствовал среди живых, могли бы ответить на вопрос, отчего это облезлое, некогда выкрашенное в пошловато-розовенький цвет, двухэтажное сооружение, когда-то называвшееся детским садом, уцелело после всех бомбежек?

Приблизившись к стеклянной панели, Камерон начал смотреть на не очень большую равнину, постриженную, ухоженную, с искусственным озером. Постояв немного, он вздохнул. Эта панель была всего лишь экраном, а изображение на нее передавалось с видеокамер. Правила безопасности, в котором он жил день и ночь, диктовал свои законы, коим Камерон неизменно следовал в отличие от других своих врагов, которых он допекал из-за их недисциплинированности и разгильдяйству.